ДАННЫЙ ТЕКСТ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПРИЗЫВОМ СОВЕРШАТЬ АНТИЗАКОННЫЕ ДЕЙСТВИЯ, НАРУШАТЬ УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РОССИИ И ЕЁ КОНСТИТУЦИЮ. ЕГО СТОИТ РАСЦЕНИВАТЬ ТОЛЬКО КАК ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО, В КОТОРОМ ЗАЛОЖЕНЫ НЕКОТОРЫЕ ЮРИДИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ В НЕОБЫЧНОМ ОБРАМЛЕНИИ.
План, подспудно зревший в его голове последний месяц, начал приобретать отдельные конкретные черты. Киллерман решил наконец-таки отомстить ненавистному правосудию, заставившему его заплатить штраф в размере двух М.О.Т. Ведь две «М.О.Т» – это были последние деньги старого Киллермана, которые он приготовил на водку!
Сердце его не могло сдержать такой обиды. И вот таким образом постепенно зародилось желание рассчитаться с ненавистным режимом путем убийства судьи, которая присудила штраф на бедную киллерманову голову!
Да, Киллерман рассчитал все заранее. Он взял из сарая старую дедову косу, имевшую в размахе длину около 1,5 метров, развинтил ее и спрятал в чехол от скрипки. И пошел. Пошел на справедливое дело – бороться с неправовым правосудием!
Страшные мысли одолевали его в этот момент, но разум был ясен и чист, как никогда. По пути к зданию суда нарастала тревожная музыка из кинофильма «Терминатор», звучащая из неизвестного источника. Приближался полдень. Мимо прошел человек, подозрительно похожий на Квентина Тарантино. Это показалось Киллерману забавным предзнаменованием.
По пути в здание суда Киллерман зашел к внуку-бандиту и попросил профинансировать проект из чувства солидарности. Внук пришел в восторг от задуманного и снабдил деда штукой баксов на орграсходы.
Киллерман вышел на улицу и в первом же баре нанял за 500 баксов помощников для святого дела. Люди отнеслись позитивно к его задумке и всячески ее одобряли. Народ в округе не любил судебную систему и ее продажных судей в частности.
Подходя к кабинету судьи, Киллерман увидел ее мерзкую секретаршу, раздражавшую его все время тем самым, что не пускала к судье, чтобы он мог высказать ей все, что он о ней думает...
Злоба расцвела в сердце Киллермана красным цветком. Она разбухла и налилась, как свежий помидор, готовый вот-вот лопнуть. Она приобрела просто вселенские масштабы, и Киллерман понял, что он больше не может терпеть!
Он открыл дверь, пропустил сообщников внутрь и начал открывать футляр от скрипки... Отбросив розы, которые почему-то оказались в футляре вместе со скрипкой, Киллерман решительно стал собирать развинченную косу...
«Жизнь – как коробка шоколадных конфет. Никогда не знаешь, какая начинка попадется»,– философствовал Киллерман, завинчивая последнюю гайку. Внезапно вспомнился замученный в сталинских лагерях брат — это придало Киллерману сил в его правом деле... Вспоминая толстую лысую мордаху брата, Киллерман громко сказал: «Брат! Два... э-э... трупа за сегодня будет достаточным отмщением для тебя!» В полуденном майском небе без облачка раздался раскат грома. Висевший на стене портрет Ленина внезапно плавно снялся со своего места и полетел к окну, распугивая попутных мух... «Брат услышал меня на том свете», — догадался Киллерман...
На крики разверещавшейся секретарши выбежала из своего кабинета ненавистная судьиха. О-о-о!.. Вот он, момент истины! Киллерман ощутил истинное счастье. Держа орудие убийства в твердых руках, он двинулся навстречу судьбе, отжимая жертв к стенке. Мешавший поварской колпак пришлось снять, так как Киллерман не хотел, чтобы этот головной убор запачкался – ведь Киллерман так любил свою профессию судового кока! В море так легко хранить свои маленькие тайны...
Размахивая направо и налево ржавой косой, сдирая кусочки гипса от чугунного изваяния Дзержинского, он гонялся за гадкими тетками, испытывая двойное удовлетворение еще и от того, что они принадлежали к негроидной расе. А негров Киллерман всегда не любил. Можно даже сказать, что он к ним испытывал чувство кровной мести — ведь в детстве его укусил голодный негр... Маленький Киллерман после того случая пронес ненависть к неграм через всю жизнь – на его счету было уже несколько жертв овеществленного апартеида (пять лет назад Киллерман специально выезжал в Африку на охоту). Дома у него висел портрет Эдди Мерфи, проткнутый ржавым дротиком...
Тем временем процедура убийства каким-то образом плавно переместилась в коридор, и Киллерману пришлось проследовать туда за своими жертвами. Догнав и замочив секретаршу в сортире, Киллерман испытал тройное удовольствие от содеянного, так как знал, что она была беременна.
Конечно – ведь он позаботился об этом заранее, чтобы насладиться данным фактом в процессе законного лишения жизни этой твари. Стоя над трупом первой на сегодня жертвы, Киллерман вдруг понял, что ее надо повесить вниз головой на находящейся рядом оконной решетке. Киллерман знал, что так надо. Процедура предварительного снятия кожи заняла совсем не так много времени, как может показаться непосвященному человеку, и в конце концов доктор Киллерман-Лектор ощутил удовлетворение от содеянного… «Смерть – это всего лишь часть жизни», – рассуждал он… В распахнутое окно врывались тревожные звуки из кинофильма «Омен-2», одного из самых любимых произведений мировой кинематографии для Киллермана…
Да, у него была двойная фамилия, вторая часть которой досталась ему от отца, которого Киллерман любил и уважал, хоть и никогда не видел. О папе маленькому Киллерману часами любил рассказывать его двоюродный дядя Чикатило… О том, какой удивительно честный, порядочный и культурный человек это был. О том, как он любил животных. Особенно маленьких белых толстеньких пуделей, так напоминавших ему молоденьких ягнят, среди которых папа Лектор провел продолжительное время...
Краем сознания Киллерман отмечал, что сообщники из явно хулиганских побуждений ни с того ни с сего стали убивать случайно подвернувшихся под горячую руку граждан. Особенно усердствовал в праведном гневе китаец Чан, размахивавший ногами направо и налево. «Молодец, Джеки!» – с гордостью за подрастающую смену подумал Киллерман. Ему понравилась проявленная талантливым парнем инициатива, и он присоединился к процессу. Одна из жертв упала без чувств, и Киллерман хладнокровно зарубил ее косой, используя беспомощное состояние несчастной женщины...
Вид крови опьянил Киллермана и пробудил дремавшего в нем до сих пор зверя – он решил убивать всех подряд, чтобы они не смогли опознать его в дальнейшем. Реки крови полились со второго этажа здания суда, и начали мелкими ручейками стекать в уличную канализацию... Вдалеке раздался одинокий сигнал патрульной машины. Был полдень... Находящиеся тридцатью этажами выше в этом же здании террористы заметили по системе телеслежения, что на первых этажах творится что-то неладное. «Нас раскусили!» – проявил гениальную догадку отставной генерал КГБ Лукреций Иванович Борджиа, руководивший террористической группой, – «Надо взрывать здание к чертовой маме!» — сказал он и грязно выругался. Подчиненные из отряда смертников тут же запустили систему «The Final Countdown», начавшую весело пищать противным голосом: «Система самоуничтожения включена. Просим персонал базы немедленно покинуть ее территорию! До взрыва осталось пять минут!»
Не зная ровным счетом ничего о происходящих над его головой событиях, Киллерман продолжал свою миссию. Поправив зеленую головную повязку, он устремился за жертвой. Нагнав наконец судью, Киллерман сначала отрезал у нее ухо. Затем он отрезал ей два пальца. Затем он с особой жестокостью поиздевался над ней, держа перед лицом жертвы белую мышь, специально захваченную для этой цели. Судьиха дергалась и орала на всю округу. Сладостные звуки ублажали слух Киллермана. «I’ll be back!» – сказал он ей страшным голосом, желая испугать еще больше, но в то же время и сообщая перед смертью страшную правду...
И только потом он позволил ей умереть. После этого Киллерман отрезал оставшееся ухо и съел его — он знал, что так надо поступать с поверженным врагом по правилам хорошего тона...
Идя по зданию суда с окровавленной косой наперевес, Киллерман вспоминал свою восьмую ходку – тогда он тоже сидел за убийство. Как повторяется жизнь! Сегодня он довел свой персональный счет до пятидесяти жертв. Юбилей настал так рано и в то же время так прекрасно! Киллерман медленно достал косу и сделал на ней очередные зарубки – всего ровно пятьдесят...
Пугливые граждане почему-то разбегались, едва завидев Киллермана. «Интересно, что их так во мне раздражает?» – думал он, вытирая кровавые руки о листья молодого дубка...
Добравшись до дома, Киллерман по привычке перечитал на сон грядущий часть вторую сто пятой статьи. Это его окончательно успокоило.
Так закончился День Возмездия Киллермана... А на следующую неделю он запланировал поговорить по душам с наглой продавщицей, осмелившейся обсчитать его на 12 копеек. Киллерман знал, что наступит и ее время. Он только еще не придумал подходящую кару для этой гадины. Но это дело поправимое – достаточно заглянуть в «Карманный справочник маньяка», который Киллерман хранил на почетном месте (под подушкой)... С этими мыслями он постепенно погрузился в приятный сон без сновидений...
Близилась полночь... Разрывая тихое безмолвие, где-то вдалеке раздался тихий русский мат... Ему вторил тихий «гав» собачки-мутанта, наконец-то добравшейся через все кордоны с чернобыльской земли в Краснодар... И даже луна, зависнув в беззвездном небе, тихо ухмылялась своим думам... А Киллерман тихо посапывал во сне...
